Сьёр де Граммон вполне мог бы стать прототипом молодца а ля Д’Артаньян, если бы Александр Дюма писал романы про французских пиратов семнадцатого столетия. Во-первых, он был гасконцем. Во-вторых, по предприимчивости и храбрости, он не уступает самому известному мушкетеру.
Его отец, гвардейский офицер Людовика XIII умер, когда де Граммону едва исполнилось двенадцать лет. Когда ему было четырнадцать некий дворянин, который ухаживал за сестрой де Граммона, назвал его «мальчишкой». Этого хватило, чтобы де Граммон вызвал дворянина на дуэль и.. нанес ему шпагой смертельную рану. Умирая, дворянин простил де Граммона. Это не было такой уж редкостью в те суровые времена. Вспомним, как за два века до этого в том же Париже, монах, который был смертельно ранен великим поэтом Франсуа Вийоном в схватке за девушку, также простил убийцу. Любопытно другое: дворянин не только простил юношу, но даже завещал ему все свое состояние.
Впрочем, вскоре слух о дуэли, которая была запрещена знаменитым Эдиктом против дуэлей от 6 февраля 1626 года, дошел до властей. Оставив благоприобретенное наследство сестре, де Граммон бежит от следствия в королевский флот, нанявшись юнгой на фрегат, отплывающий в Карибское море. Здесь его талант и храбрость станут мощнейшими катализаторами каперской карьеры. В двадцать один год он уже капитан фрегата, с помощью которого он потрошит трюмы испанских торговых судов. Он скоро «зарабатывает» восемьдесят тысяч ливров. Этой суммы достаточно, чтобы безбедно жить до конца своих дней двум-трем провинциальным французским дворянам, однако де Граммон умудряется спустить все во время «загула» на Мартинике за.. восемь дней. Еще долго старожилы острова вспоминали де Граммона, чей «загульный» рекорд никто так и не смог побить.
Когда де Граммон опомнился, оказалось, что у него осталось денег ровно на то, чтобы вернуться во Францию. Де Граммон ставит все эти деньги и свою свободу на кон и.. выигрывает сумму, которую хватает на то, чтобы снарядить пятидесятипушечный корабль на Тортуге.
Набрав в команду искателей приключений, прославленных флибустьеров, которые сочетали гугенотскую набожность со свирепостью «морских хищников», он продолжает грабить испанские корабли, планирует набеги на богатые испанские города в Южной Америке. Сами флибустьеры назначили его своим «генералом». Де Граммон торопится: вот-вот закончится война между Испанией и Францией. Он спешно грабит не раз пострадавшие от пиратских набегов Маракайбо, Трухильо и Гиблартар.
Мир подписан, но Граммон на свой страх и риск продолжает опустошать испанское побережье Карибского моря. После взятия города Каракаса, при штурме которого пираты кричат «Да здравствует король!», а Граммон получает пулевое ранение головы, французы еле успевают уйти от погони, захватив около ста пятидесяти пленных. Их меняют на щедрый выкуп при посредничестве короля Луи XIV. Граммон договорился с ним, утверждая в письмах, что французы не могли не выполнить свой верноподданнический долг. Особенно трогает короля значительная часть выкупа, отосланного вместе с письмом.
Граммон удачлив. Он избегает виселицы и становится по сути самоназначенным капером в период мира. Он захватывает и грабит Веракрус, причем его экспедиции противостоял враг, превосходящий силы де Граммона.. в пятнадцать раз. В 1686 году он совершает дерзкое нападение на Кампече, грабит город, не стесняясь убивать заложников, чтобы ему принесли щедрую дань. Здесь он устраивает «во славу короля» самую дорогую иллюминацию в истории: он сжигает склады с особо ценным кампешевым деревом, стоимостью в двести тысяч серебряных пиастров.
Такая война во время мира опять приблизила де Граммона к виселице. И вновь ему везет. Его берет под защиту губернатор Сан-Доминго. Оказывается, за несколько недель до «иллюминации в Кампече» испанцы разграбили несколько французских торговых судов. Граммон в один день превратился из самонадеянного грабителя в героя Франции и королевского мстителя. Награбленных сокровищ теперь хватает на роскошную жизнь в Париже лет на пятьсот. Ему также настойчиво предлагают стать губернатором южной части Сан-Доминго. Пора на покой? Нет, это не для Граммона.
Перефразируя слова песни Высоцкого, скажем, что принцип его жизни был: «Лучше портов могут быть порты, которых еще ты не грабил». Граммон снаряжает новый корабль и отправляется к испанским берегам. В море теряется его след. Одни говорили, что его схватили и убили испанцы, другие, что во время кораблекрушения, третьи, что его выбросило на берег и его съели индейцы-каннибалы, как незадолго до этого съели другого пирата Франсуа л’Олонэ.
Как бы то ни было, Сьёр де Граммон (кстати, «Сьёр» - это не имя, а прозвище, ибо мы не знаем точно, как его звали на самом деле), обрел покой, и бескрайнее Карибское море навсегда успокоило этого безжалостного, храброго и упрямого человека.
Глеб Таргонский
Подробнее...